Молодую актрису Марину Хинчагову я увидела впервые на сцене театра юного зрителя «Саби» в постановке «Мой друг» режиссера Ирины Баграевой, ее однокурсницы, по рассказам Антона Чехова «Загадочная натура», «Злой мальчик», «Предложение». Несмотря на то, что весь творческий коллектив был счастливо молод, играли они, прямо скажем, не по-детски. Творчество Чехова – это вообще целый мир, и ты либо там живешь, либо нет. Марина – абсолютно чеховская героиня: тонкие черты лица, изысканность, нежность и деликатность, за которыми скрыто много разных качеств, прорывающихся наружу в зависимости от обстоятельств. Поразило и отличное чувство юмора героини: такого настоящего, виртуозного, чеховского.
Сегодня Марина – актриса театра юного зрителя «Саби», хотя ей уже удалось поработать и в Северо-Осетинском государственном академическом театре имени В. Тхапсаева. В спектакле народного артиста РСО-А Алана Албегова «Укрощение строптивой» по пьесе Уильяма Шекспира она дебютировала в роли Катарины.
– Марина, давай знакомиться.
– Марина Хинчагова, 22 года, выпускница актерского отделения факультета искусств СОГУ. Куратор курса – актер Русского академического театра имени Е. Вахтангова Владимир Карпов.
– Тут же напрашивается вопрос: как судьба привела тебя в «Саби»? И было ли желание поступить на службу в Русский театр? Тем более, как выяснилось, дипломные спектакли, один из которых – «На всякого мудреца довольно простоты» по пьесе Александра Островского, – вы сдавали на малой сцене Русского театра.
– Сразу по окончании университета мы с однокурсницей пробовались в Русский театр, но на тот момент там не было свободных вакансий. Но я не могу сказать, что стремилась именно туда. Мне было важно находиться там, где будет постоянная работа, а значит, постоянное развитие, где я буду всегда занята. Мне бы не хотелось числиться в самом большом театре, но нигде не играть, а просто сидеть на «скамейке запасных».
– А в Осетинский театр тебя не приглашали?
– Я поработала там, еще будучи студенткой СОГУ. Нас вводили как массовку. Потом дали роль. В общей сложности мой стаж в Осетинском театре – полтора года. Но почему-то хотелось в ТЮЗ. И вот уже год я актриса театра «Саби».
– Но ты же училась на драматическую актрису, а «Саби» – это все же кукольный театр. Какие у тебя отношения с куклой?
– На сегодня у меня два спектакля, где я работаю с куклой. Первый был поставлен до нас, это «Храбрый ягненок» режиссера Андрея Кокоева. У меня там несколько ролей, как, впрочем, и у других. Вторая постановка – новогодняя сказка «Снежные человечки». Ее ставит Ирина Баграева. У меня там замечательная «зимняя» роль – снеговик, вокруг которого и закручен сюжет.
– А роль «живого» плана у тебя пока одна? Дама в чеховских рассказах?
– Нет, еще я играла Зейнаб, супругу главного героя в спектакле «Али-Баба». Сейчас идет восстановление спектакля «Возмутитель спокойствия», который ставил Андрей Кокоев.
– Марина, как удается справляться? Ты уже освоила куклу?
– Для меня это что-то новое. Признаюсь, мне нелегко все дается. Нужно оживить неживое, а для этого все, что ты представляешь на сцене, как драматический актер, нужно вложить в куклу. Тебя не должно быть за куклой.
– Получается?
– Ой… (улыбается) Сейчас мы работаем над маппетами. Там нет тростей. Это куклы-перчатки с открывающимися ртами.
– Да, непросто. Мало того, что ты должен создать образ, еще необходимо и технику на «отлично» освоить.
– Ребенка не обманешь. Это самый строгий зритель. Хоть нас и видно на сцене, но дети должны поверить, что это не тетя, а самый настоящий снеговик.
– Завершились гастроли кукольного театра из Карелии. Что бы ты выделила как основное из опыта коллег по цеху?
– Меня удивила скорость, с какой они работают. Я три раза смотрела «Мойдодыр». Несомненно, мастерство актеров – предметы «живут» на сцене: эти носочки, эта мочалка… Да и сама техника для меня в новинку. В октябре мы ездили на гастроли в Петрозаводск. Люди очень гостеприимные, теплые. Столько внимания с их стороны. Хотелось встретить коллег так же достойно. И не потому что «так принято», а по зову души.
– Вернемся к Чехову. Долго работала над ролями?
– Режиссер Ирина Баграева прежде чем ввести нас в спектакль, сама долгое время «жила» в материале, разобрала рассказы «по косточкам» и передала нам. Потом мы начали репетировать, сначала без реквизита, потом с реквизитом, в костюмах.
– А что бы тебе, молодой актрисе в самом начале творческого пути, хотелось бы сыграть?
– Я никогда не могла ответить на этот вопрос. Для меня все в новизну. Над каждой ролью надо работать. Ты – другой человек и надо понять и принять своего сценического героя.
– Если взять мировую классику?
– Мне ближе русская классика. Очень благодарна любимому педагогу Владимиру Викторовичу Карпову, что мы сразу с первого курса начали ставить спектакли. Мы проходили все, что положено, но параллельно с этим сразу начали ставить. И первая наша постановка – «Ромео и Джульетта». И вовсе не обязательно это было выносить на экзамен, просто нарабатывали, приобретали опыт.
– Ты играла на сцене СОГАТ имени В. Тхапсаева. Следишь за его репертуаром?
– К сожалению, я редкий гость в Осетинском театре. Очень бы хотелось посмотреть «Ревизора», слышала, что его будут восстанавливать. Мне трудно судить о репертуарной политике театра, но было бы хорошо, если бы чаще обращались к классике и показывали спектакль не один раз, чтобы посмотрели все желающие.
– Наверное, мы упустили традиционный вопрос: «Как ты пришла в театр?»
– Я выросла в Эльхотово. Не могу сказать, как и почему пришла. Хотелось, и все. Никогда никакой самодеятельностью не занималась, просто любила литературу, да и педагог в школе хороший был. Поступила с первого раза и дошла до финала. Почему говорю об этом? Потому что оканчивают факультет далеко не все: кто-то в процессе учебы понимает, что это не его.
– Была мечта уехать?
– В мыслях да. Но сейчас у меня одна работа за другой. Ощущаю ответственность за порученное мне дело. И есть свои планы здесь, во Владикавказе. Хочется их осуществить, дальше будет видно.
– Ты ведомый актер или любишь доказывать режиссеру свою точку зрения на образ?
– Считаю, что изначально актер должен услышать режиссера. Режиссер работает, ищет, «видит» своих героев, и это надо понять и принять. Свою миссию в этом вижу не в спорах, а, может быть, в советах. Я вообще по жизни неконфликтная. Всегда с человеком можно договориться мирным путем.
– Расскажи о себе, какая ты «за кадром».
– В свободное время люблю сходить в театр, почитать, порисовать. Езжу к маме в Эльхотово. Я не стесняюсь того, что я с села. В селе человек себя по-другому начинает вести: чувствую себя спокойно, меньше хочется говорить. Город иногда напрягает, хочется уехать. Все-таки сельский человек привык к воле, а тут «все друг на друге», много шума, суеты.
– Как ты относишься к обсуждаемой сейчас теме национального самосознания? К ношению национальной одежды?
– Спокойно. Безусловно, изучать язык и культуру надо. Сейчас очень большое значение придают этой теме. Костюма с национальным орнаментом у меня нет, но в ношении национальной одежды или же одежды с элементами осетинского орнамента ничего плохого не вижу. Никогда не думала, что я осетинка и мне надо обязательно что-то приобрести из одежды. Для меня гораздо важнее познать свою культуру, традиции. Надо найти еще правильный источник знаний.
– А о любви что думаешь?
– Это всепобеждающее чувство. Оно должно быть в каждом. Очень ценю порядочность, тактичность, деликатность. Никогда не ставлю на первое место рост и фактуру. Хочется посмотреть человеку в глаза. Там все написано. Может быть, он будет совсем другим, не таким, каким его представляешь в мечтах.
– Мой традиционный вопрос: что пожелаешь самой себе?
– Радоваться радостью своих близких.
– А мы тебе желаем успехов и в личной жизни, и в актерской. Пусть все складывается так, как ты того хочешь.
P.S. Только поговорив с Мариной, я поняла, чем же меня привлекла эта девушка со сцены. Своей мудростью, которая красит ее, несмотря на молодость. Своей сдержанностью, скромным достоинством. Своей изысканной внешностью. Да, она точно чеховская героиня. Теперь уже менее «загадочная натура» Марина Хинчагова.
Тамара БУНТУРИ
