История иранского мира имеет прямое отношение к нам, осетинам. О том, что нас связывает, я беседую с доктором антропологии из Тегерана Мортеза Резванфаром.
– С какой миссией вы находитесь в Осетии?
– С конкретной: собрать материалы, которые касаются наших общих корней – иранских и осетинских. В Иране информации об этом очень мало. Я приехал в Осетию, чтобы найти наши общие корни. Любому человеку интересно знать историю своего народа. Я в этом смысле не составляю исключения. Поскольку я представляю организацию культурного наследия и туризма (я – член ее научной коллегии), то одна из моих целей – представить Осетию в Иране так, чтобы привлечь сюда туристов. И наоборот: сделать так, чтобы туристы из Осетии ездили в Иран. В Иране, например, большие потоки туристов ездят в разные страны мира, тем более Осетия представляла бы особый интерес, учитывая то, что большой поток иранцев хлынул в Осетию в XIX веке, в эпоху правления династии Каджаров. В частности, во Владикавказ.
– Что произвело на вас наибольшее впечатление в Осетии?
– Природа, общие корни, гостеприимство. Из памятников культурного наследия на меня наибольшее впечатление произвела бывшая Персидская мечеть во Владикавказе. Мне удалось расшифровать надпись, которая там была.
– На каком языке надпись?
– На персидском. Мне удалось расшифровать саму надпись, дату и даже имя человека, который выделил основную часть средств на ее строительство.
– Если не секрет, что там написано?
– Надпись длинная. Прочту начало: «Иранцы, куда бы они ни приходили, стараются созидать. Они в каждом городе, в каждой стране, куда они приходят, соучаствуют в созидательных делах…» Эта мечеть на Кавказе построена руками иранцев, и по своему величию она касается неба. Полностью текст надписи и свой комментарий к ней я опубликую в научном журнале СОИГСИ.
– А сколько всего на Северном Кавказе иранских мечетей?
– Их три: в Махачкале, Дербенте и Владикавказе. Из них ваша владикавказская – самая старая.
– Надписи на персидском встречаются по всему миру. Какова самая дальняя точка на географической карте, где вам пришлось расшифровывать надписи?
– Их множество – от Африки до Китая. К примеру, в Африке я расшифровал надпись на пушке, сделанную на персидском языке.
– Сколько языков вы знаете?
– Фарси, азербайджанский, английский, арабский…
– С какими странами сотрудничает центр в Тегеране, научным сотрудником которого вы являетесь? Приходилось ли вам работать с азербайджанским материалом?
– Наш центр контактирует с очень многими странами. Все центры иранистики, разбросанные по всему миру, контактируют с нами. На днях опубликован мой материал в Германии, в научном журнале. Что касается Азербайджана, то там мне пришлось работать с атрибутами с мистическим контентом. Из Каспийского моря достали 699 надписей, сделанных на плитах. И все это – на персидском и арабском языках! Почти все плиты размером 50 х 70 см. Работа велась 30 лет археологами.
– О чем эти надписи?
– На них изображения потусторонних существ, персидские имена, отдельные слова, но завершенных предложений нет.
– Это посвятительные плиты?
– Думаю, что это талисманы. На них – изображения потусторонних существ и закодированные высказывания. Талисманы обычно использовались в крепости, чтобы враг не вошел. Талисманы носили и на одежде. В персидской поэзии отмечается, что в крепостях – тысяча талисманов. 699 нашли. Возможно, еще 300 предстоит найти. Обычно талисманы предают воде, ветру, огню – разным стихиям. Так как эти талисманы были найдены в море, думаю, это было сделано специально.
– Духовная история иранского мира поражает воображение своей устойчивостью. Действуют ли еще в Иране места для проведения религиозных церемоний, которые у вас принято называть «текйе»?
– Они есть по всему Ирану, а также в Азербайджане, Индии, Пакистане, Индонезии, Таиланде.
– Чем мечеть отличается о текйе?
– В мечети богослужения проходят круглосуточно, и каждый верующий может прийти на службу. Текйе же связано с предводителями духовенства. Религиозные церемонии проходят там строго в определенные дни, приуроченные, например, к дням памяти мучеников, отдавших жизнь за веру. Не всякий имел право руководить текйе. Это должен был быть очень авторитетный, уважаемый человек.
– До Осетии вы посетили Дагестан. Какое впечатление произвел на вас Дербент как последняя резиденция ширваншахов?
– Ширваншахи всегда находились в тесном контакте с иранскими шахами. Причем контакты могли быть как со знаком плюс, так и со знаком минус. Их связывали то дружба, то вражда. Иранские шахи ставили их наместниками. Даже после Гулистанского договора все равно надписи во многих местах отражают эти связи. Ширваншахи использовали персидскую письменность. Даже когда все кардинально поменялось, они упорно продолжали писать на персидском.
– Вы были на дербентском кладбище? Удалось ли расшифровать доисламские надписи?
– Да, был. Если говорить о надписях, то это кладбище отражает лишь исламский период. А в Нарын-Кале, например, 32 надписи периода Сасанидов на пехлеви. Время и климат сделали свое дело… Очень красивые надписи на персидском. Это эпические стихи. С литературной точки зрения они бесподобны.
– В Дербенте любят рассказывать про Искандера (так на востоке называют Александра Македонского). Якобы он был в Дербенте…
– Искандер вряд ли был там. Траектория его движения была иной. Это легенда. Там был другой Александр – Зулькарнайн – «двурогий». О нем говорится в Торе, Библии и Коране. Он был праведник и великий царь, построивший стену, чтобы предотвратить нашествие народов Яджудж и Маджудж. Их путают. Что касается Македонского, он разрушил Персеполь. Мы не особо можем относиться к нему с симпатией.
(Редакция газеты «Владикавказ» выражает благодарность переводчице с фарси Мадине Сохиевой.)
Беседовала Мадина ТЕЗИЕВА