По большому счету физик и лирик, преподаватель кафедры строительных конструкций СКГМИ, кандидат технических наук и ведущий проекта «Антология» Национальной научной библиотеки Заурбек Абаев ни от чего не отрекался. У него прекрасная семья, любимая работа в горно-металлургической альма-матер и любимое дело, которое куда больше, чем просто хобби, – поэзия. Ну, а так красиво и несколько загадочно называется его новый сборник стихов, презентация которого состоялась в библиотеке буквально вчера. Откуда такое название, как слова складываются в стихотворные строки, как удается совмещать математику и творчество – узнаем у самого Заурбека Абаева.
– Заурбек, мы, безусловно, поговорим и о новой книге, но первый вопрос мне бы хотелось задать по поводу вашей поездки в Санкт-Петербург. Вы вернулись несколько дней назад. С какими впечатлениями?
– Здесь нужна небольшая предыстория. Примерно год назад в нашу библиотеку приезжала делегация, представляющая Межрайонную централизованную библиотечную систему имени М.Ю. Лермонтова с проектом о творчестве Михаила Лермонтова. Гости были впечатлены профессиональным уровнем нашей библиотеки и предложили нанести им ответный визит. Мы приурочили его ко Дню осетинской литературы и тем самым убивали двух зайцев: знакомились с библиотечным делом в Санкт-Петербурге и знакомили жителей и гостей города на Неве с осетинской поэзией. Конечно, рассказали и о проектах нашей библиотеки, которая, обязательно надо отметить, ничуть не уступает Петербургу. Встреча была теплой и оставила самые хорошие впечатления. Читали свои стихи, других поэтов, анализировали, размышляли… В принципе для этого и создан мой новый проект «Антология».
– Замечательно. Это, как мне известно, продолжение полюбившегося многим «Чай-клуба», который вели и вы, и Чермен Дудаев, и всеми нами уважаемая Ирина Георгиевна Гуржибекова? Раз вы так плавно сменили тему, то расскажите об этом.
– «Чай-клуб» разделился на несколько проектов, потому что время к этому пришло. Свои проекты есть и у Ирины Георгиевны, и у Чермена Дудаева. Моя «Антология» – предметный разговор об одном поэте. Разбираем творчество, читаем стихи, высказываем мнения. Пока был только первый обзорный вечер, буду приглашать вас на второй.
– Какую аудиторию ждете?
– Все проекты направлены на разную аудиторию. Я бы хотел видеть подготовленных людей, которые пришли с определенным пониманием темы. Не ждать, когда ты выйдешь к микрофону, – для этого есть свой проект «Вольность», а слушать, рассуждать и уважать аудиторию. Мне бы хотелось поговорить о Тютчеве, Георгии Иванове, Левитанском… Много имен. Обязательно с просветительской позиции. У того же Тютчева далеко не все стихотворения известны. Его надо открывать для себя по-новому. Я буду предлагать свое видение поэзии, но тем самым нисколько не ограничу моих собеседников в их мнении, вполне возможно диаметрально противоположном. В этом и прелесть. Перейти с уровня «нравится – не нравится» на более сложный, многогранный. И с позиции филолога, и с позиции читателя. Вовсе не обязательно всем выступать. Можно просто слушать – это великое искусство.
– Заурбек, на ваш взгляд, сильно мы отстали от петербургских коллег? Имею в виду библиотечную систему.
– Ни в коем случае. Да, у них больше ресурсов. Но нехватка ресурсов рождает креативный подход. У директора библиотеки Ирины Хаймановой такой свежий, динамичный взгляд на то, какой должна быть сегодня библиотека, что любой позавидует. Чем может взять питерская библиотека? Своим 300-летним зданием? А начинка где? Конечно, что-то нас заинтересовало. Но опыт и масштаб проведения мероприятий в нашей библиотеке куда солиднее, чем там.
– Расскажите нам, пожалуйста, о новом сборнике. Там есть определенная «красная линия»?
– Есть. Отречение. Это ближе к диалектике. Помните, отрицание отрицаний в поиске чего-то нового. Это необходимо, если хочешь двигаться вперед. Когда появляется первое серьезное осознание, что есть поэзия. Когда появляются такие понятия, как «творческая задача» и «творческий долг».
– Это некий рубеж?
– Надеюсь. Надо учиться быть более требовательным к себе, к своим чувствам, к тому, что ты делаешь. Это тяжелый для прочтения сборник. Легко написать простое для понимания стихотворение и стать популярным. Но это временное явление. Человек слаб, и ему приятна похвала. Но есть вещи более значимые, чем просто похвала.
– Это ведь не первая книга?
– Нет, уже были два сборника. Но работая над ними, я еще не знал точно, чего хочу. Я люблю эти сборники, но они далеки от моей сущности. В «Отречении» я такой, какой есть. Искренний.
– Там нет стихов о любви?
– Они есть, но, скажем так, своеобразные.
– Вы не умеете говорить о любви простым языком?
– Умею, когда-то хорошо это делал. И даже был популярен. Но это легкое чувство, быстро зарабатываемое. Секрет успеха стихотворения не сложен. Это определенный набор ингредиентов, которые надо смешать в правильной пропорции. А вот написать поэзию? Я не говорю, что всему научился. Но я готов пойти по этому пути, даже если все потеряю. Хочется работать более значимо, ставить более сложные задачи.
– Читатель поймет?
– Есть разные варианты. Можно проявить снобизм и бросить: пусть читатель дотягивается до моего уровня. Но тут надо быть уверенным, что у тебя этот уровень есть. Но писать «удобные» стихотворения… Это лукавство по отношению к себе. Надо искать свой путь и надеяться, что тебя услышат. Это строгий суд. Настоящая поэзия, как правило, определяется в срезе поколений.
– Это не последняя книга?
– Не знаю. Заниматься графоманством?.. Кому нужны 25 твоих книг, кроме собственных внуков? Лучше написать одну, которую будут читать.
– Как уживаются в Заурбеке Абаеве физик и лирик? Не был ли ошибкой ваш выбор технической специальности?
– Поэзия – это техническая дисциплина. С другой стороны, чтобы понять математику, ее надо полюбить, как поэзию. И то и другое – моя жизнь. Не могу оторвать одно от другого. Все сплелось в единое видение. Поэзия – часть души. Это не занятие – это чувство, которое собирается и потом выплескивается наружу. А мое дело – осмыслить и придать форму. И здесь мое техническое направление этому способствует. Помогает, дисциплинирует.
Что касается выбора профессии, то уже в процессе обучения я полюбил то, чем занимаюсь. Мне нравится преподавать.
– А когда пришло желание писать стихи?
– В школе, как у всех. Потом юношеские любовные томления. Первое стихотворение было написано маме.
– А сейчас маме пишите?
– Нет. Мне хочется написать ей лучшее стихотворение. Но не получается. И тогда я ее просто обнимаю. Это большая проблема. Мама – самый близкий человек, который заслуживает самого лучшего. А от того, что не получается, мне больно. Конечно, мама всегда радуется моим стихам, как тогда, в первый раз.
Еще одна святая тема, которая называется патриотическая лирика. Можно написать очень слабое стихотворение с художественной точки зрения, но оно будет мегапопулярным. Достаточно употребить шаблонные фразы и немного рифмы. Для меня это другое. Боюсь пафоса, пестроты. Стараюсь писать, но не говорю, что доволен результатом.
– Мы сейчас находимся в библиотеке, разговариваем… А что вас впервые привело сюда?
– Пришел на заседание «Чай-клуба». Познакомился с Ириной Георгиевной, она помогла мне составить первый сборник. Потом Ирина Асланбековна предложила мне роль ведущего в клубе. Я принял это с удовольствием. Прошло уже четыре года. Библиотека стала для меня домом. Я всегда найду здесь поддержку, помощь.
– Молодежь и поэзия. Пишет?
– Пишет. Сейчас благодаря медиапространству можно вмиг стать популярным. Но когда пряник приходит без кнута, вырастает ожиревший обжора. Это губит поэтов на подлете. Что такое хорошая поэзия? Кто в состоянии это определить? Этому надо учиться, нужно читать. Сейчас у молодежи несколько другой формат. Не поэзия, скорее, перфоманс.
– Как вы воспринимаете такую подачу?
– Как в восточной мудрости. Если мудрец не может ничего изменить, то он не расстраивается.
– Любимый поэт?
– Поэт Серебряного века Георгий Иванов. Один из крупнейших представителей русской эмиграции первой волны за рубежом. Коста Хетагуров и его «Осетинская лира» на осетинском языке для меня – эталон поэзии. Пушкин – мощнейший двигатель. Лермонтов мне очень близок. Серебряный век, естественно. Маяковского люблю. Из осетинских – Герман Гудиев, Игорь Дзахов.
– Кого вы считаете своим учителем?
– Считаю, что научиться друг у друга могут только плохие поэты. Учителей быть не должно. Должны быть друзья, соратники. Поэзия – это не командная игра. Я еще раз благодарю всех, кто помог и помогает мне найти себя. Библиотека стала для меня настоящим домом. Без нее бы я…
И тут абсолютно случайно (ох уж эта библиотека!) подошел поэт Чермен Дудаев, и я попросила его сказать несколько слов о моем собеседнике. «Это мой давний друг, который за последний год сделал большой шаг вперед в проникновении в суть поэзии, в изучении литературных тенденций. Его новый сборник «Отречение» – это сжигание мостов для рождения чего-то нового. Есть такое изречение: «прошлогодний календарь сегодня не годится». Так вот, Заурбек сжигает мосты и выбирает новый календарь».
Тамара БУНТУРИ