В 1988 году во Владикавказ (тогда еще Орджоникидзе) приехала комиссия для отбора талантливых детей в хореографическую студию Пермского хореографического училища. Всего в студию было отобрано 12 человек: 6 девочек и 6 мальчиков. В их числе – Марат Уртаев.
«Как сложилась судьба этих мальчиков и девочек?» – с этого вопроса начинается моя беседа с артистом балета, педагогом Республиканского лицея искусств Маратом Уртаевым. «Ну, во-первых, я не был совсем уж «сырым» материалом в 1988 году, – вспоминает Марат Уртаев. – К тому времени я уже успел проучиться четыре года на хореографическом отделении Школы искусств на улице Бутырина. Потом эта школа была преобразована в лицей и переехала на Пушкинскую. Сейчас я там преподаю, на том же самом хореографическом отделении. Что касается судьбы тех, кто учился со мной в Перми, то почти все связали свою жизнь с балетом. Сослан Кулаев, например, солист Мариинского театра оперы и балета. Живет и работает в Петербурге. Многие уехали в США, успешно танцевали там в разных театрах, сейчас преподают… У всех очень плотный график, поэтому общаемся не так уж часто».
Сам Марат в 1997 году уехал в Германию. После окончания Пермского хореографического училища его пригласили на стажировку в Мариинский, а вскоре поступило предложение от немецкого Aalto-Theater в Эссене, в федеральной земле Северный Рейн – Вестфалия. Судьба была благосклонна к нашему земляку, и на сцене Aalto-Theater он блистал во многих сольных партиях: в «Спящей красавице», «Щелкунчике», «Ромео и Джульетте», «Кармен», «Дон Кихоте»… Танцевал не только классику, но и неоклассику, модерн. Например, в балете «Зеленый стол» известного немецкого хореографа Курта Йосса он танцевал… Смерть. На мой вопрос, каково это – танцевать Смерть, Марат отвечает: «Тяжело. После премьеры месяц приходил в себя…»
Еще были «Братья Карамазовы» Бориса Эйфмана, «Стена» на музыку британской рок-группы PinkFloyd («Стена» – это название одиннадцатого студийного альбома группы, выпущенного в 1979 году на двух дисках), «Моя Итака» и многие другие.
«Что бы Вы посоветовали молодому человеку, который решил связать свою жизнь с балетом профессионально?» – спрашиваю я. «Балет – это не искусство. Это самый жесточайший из всех существующих видов спорта, – считает Марат. – Дисциплина должна быть железная. Если вы не хотите всю жизнь простоять в тридцать третьей линии кордебалета, придется каждый раз доказывать свою состоятельность».
Во Владикавказ Марата заставила вернуться… пандемия коронавируса. «Так получилось, – говорит он, – что жизнь в Европе стала непредсказуемой. Выступления отменялись, театры закрывались, балетные школы не работали, границы перекрывались… Я решил пересидеть этот период дома, а потом втянулся. У нас очень много талантливых детей. Например, в Лицее искусств, где я сейчас преподаю, у меня три очень перспективных мальчика, которым природа дала шанс стать звездами балета, если они будут серьезно трудиться».
На мой вопрос, есть ли лицо у осетинского балета, у осетинской хореографии, Марат уверенно отвечает: «Валерий Суанов – лицо нашего балета. Уникальный талант, европейского уровня талант. Я видел его «Портрет Дориана Грея»… Это вообще что-то новое, свежее, неожиданное, оригинальное…»
С Маратом я беседую перед его отлетом в Австрию. Он улетает туда на месяц: его пригласили на фестиваль. Человек, который гастролировал по всему миру, не может сидеть на месте. Беру с него обещание, что по возвращении из Вены он зайдет к нам в редакцию и расскажет о своих впечатлениях.
Мадина ТЕЗИЕВА