Да, выстоять в сложнейшей ситуации может совсем не каждый. Александр Солодов не смог – он застрелился. И обвинять его в слабости никто не стал: было понятно, что человек не просто сорвался. Сергей Киров, заведующий отделом газеты «Терек», откликнулся на гибель друга статьей «Вместо венка», где выразил глубокую печаль по поводу ухода из жизни талантливого журналиста, прекрасного, доброго человека. Владикавказ тоже по-своему оплакивал своего уважаемого «злобиста»… Конечно, строились всякие предположения, но теперь уже каяться и о чем-то жалеть было поздно: оперативного репортера, остроумного сатирика-фельетониста, смелого «злобиста» (он писал на злобу дня) больше не было…
Александр Солодов, приятель известного писателя А. Куприна, приехал из Екатеринодара во Владикавказ по приглашению издателя Сергея Иосифовича Казарова. К этому времени у Александра был уже достаточный опыт работы, да и имя тоже – он считался одним из самых популярных репортеров Одессы. Фельетон, памфлет, очерк, рассказ, сатирические стихи, статья, зарисовка – все жанры, доступные газете, выходили из-под его пера. Он был решительным человеком. Писал о большом городе, о беспросветной нужде его обитателей, о жестоких нравах тех, кто считал себя хозяевами жизни.
И еще Александр очень страдал, когда порою остро понимал, что не всегда и не во всем журналистским пером можно помочь страждущим. А ведь сделать это так хотелось… Друзья называли его правдоискателем. Был ли он им? Наверное, да. Но пока почему-то что-то не получалось, не клеилось. И когда появился Казаров со своим деловым предложением, Солодов выслушал его. Внимательно. Об этом издателе он, конечно же, знал так много противоречивого. С одной стороны, это был успешный коммерсант от печати, владелец ряда кавказских газет и частных типографий, больше всего на свете любящий деньги и готовый ради прибыли поступиться достаточно многим, в том числе и собственной благонадежностью; с другой – это был человек, чуткий по отношению к своим сотрудникам, умеющий распознать истинный талант, поддержать и привлечь его к своему изданию. «Ваши политические взгляды меня не интересуют. Будьте кем хотите: монархистами, анархистами, социалистами… Мне все равно. Я не политик, а предприниматель. Мне нужен тираж. Его делают хорошие журналисты…» – не раз говорил он своим сотрудникам.
Новый город, расположенный у самого подножья гор, произвел на Александра Тихоновича хорошее впечатление, показался тихим, уютным уголком со своей сложившейся культурой, определенными традициями, доброжелательным лицом. С местной интеллигенцией, любящей книги, обожающей свой театр, стремящейся к образованию, он сошелся как-то сразу. Так же и с сотрудниками «Терека», среди которых выделил Сергея Ко́стрикова. Александр успел уже, полистав подшивку газеты, познакомиться с рядом его материалов, смелых, принципиальных, написанных так блистательно, что не прочитать их, не заметить было просто невозможно. Заведующий политическим отделом тоже увидел в Солодове очень перспективного журналиста, которому сразу стало небезразлично все, что было связано с Владикавказом. Они подружились…
Где только не появлялся новый вездесущий «злобист»! И на заводе «Алагир» («Электроцинк»), и в Ольгинской гимназии, и в Апшеронских казармах, и среди банковских клерков, и в театре, и на людных улицах, и в полицейском управлении, и в многочисленных гостиницах, и в окрестных селах. Светловолосый, с открытым лицом, умеющий заметить самое главное, вызвать на откровение и старого, и малого, он, будучи в жизни человеком довольно сентиментальным, доверчивым, в своих памфлетах и фельетонах становился бескомпромиссным и безжалостно хлестал все пороки, мешающие владикавказцам жить нормально. В городе у Солодова сразу появилось много читателей, которые раскупали газету «Терек», едва услышав от мальчишек-разносчиков, что в номере появился его очередной материал. Собственно, Казаров и пригласил его, как считал сам издатель, на самых выгодных условиях, прослышав о его образованности и даре сатирика. Умный Сергей Иосифович хорошо понимал, с кем имеет дело: такой «кадр», как Солодов, сразу ощутимо повысил тираж газеты.
У Александра были собственные суждения по любому вопросу, он много читал, но главное, умел прислушиваться к тем, кто, по его мнению, знал больше него. Журналисты Сергей Киров, Александр Лукашевич, доктор Митник, актер Вахтангов… Кстати, о последнем. Приезжая на каникулы, Евгений всегда играл в местном театре. Александру нравились работы этого молодого человека, который больше всего на свете (это было видно невооруженным глазом) любил сцену и мечтал о своем театре, где будет царить новое видение проблем искусства, где актер и режиссер станут соавторами. Где зритель будет не сторонним наблюдателем, а интересным, полноправным оппонентом. Солодов понимал его мечту и принимал все предлагаемые новации.
Некоторые события особенно повлияли на репортера. И прежде всего известие о Ленском расстреле. Он все не мог, не хотел понять, как такое вообще могло произойти в обществе, считающем себя цивилизованным. Поднять руку на человека… Лишить его жизни… Да где же тогда та справедливость, за которую так пытаются ратовать власть имущие?!
Александр мог вступиться за человека, готов был отстаивать честь женщины. Его дуэль (это в прямом смысле) с заезжим артистом московского Малого театра Владимиром Михайловичем Лера – Лерским, посмевшим неуважительно отнестись к девушке, потрясла владикавказцев. Все были, естественно, на его стороне. А ведь по натуре Солодов вовсе не был агрессивен и озлоблен. С ним всегда можно было договориться, он готов был к компромиссу, но только в том случае, если это не касалось его чести и убеждений. А сколько раз власти пытались надавить на смелого «злобиста», даже подкупить его. Но все было зря. Ничего не имеющий бессребреник Солодов никогда не пошел бы на сделку с совестью. Для него куда более ценным было совсем другое. И прежде всего – читатели. Их мнение о его труде. А оно, это мнение, у абсолютного большинства владикавказцев было однозначным: фельетоны Солодова достойны не только «Терека», но и любого столичного издания…
Конечно же, работа на Казарова отнимала много нервов и сил. Часто унижала: приходилось, несмотря на кажущуюся свободу и непринужденность, писать о том, к чему совсем не лежала душа. И когда (это был очень хитрый ход), распознав в Солодове человека не без амбиций, мечтающего о творческой независимости, городские толстосумы попытались его приручить (надо читать «закабалить»), он не устоял: дал согласие на выпуск собственного издания. Оно должно было называться «Терской жизнью». И сотрудников газеты он тоже мог подобрать сам. Одним словом, сво-бо-да! Эх, если бы он только знал, во что обернется эта история! Во что его втянут! И чем все это закончится…
А начиналось все, казалось бы, совсем обыденно. В вагоне поезда они ехали вместе – Солодов и известный владикавказский магнат. Наверное, это тоже было не случайно, но Александр в то время ни о чем дурном и помыслить не мог. Он, человек откровенный и достаточно решительный, умеющий думать и излагать свои мысли, не держал камня за пазухой: прямых врагов, как он считал, у него не было. Сосед по купе был человеком алчным и дальновидным, и в сложившейся обстановке ему, крупному капиталисту, как воздух, нужен был журналист – послушный исполнитель его воли, активный проводник его взглядов, последовательный защитник его интересов. Хороший психолог, он давно уловил слабинку Солодова – его страстное желание быть «свободным художником». Так почему бы и не подыграть честолюбивому «злобисту»? Что ж, замысел реализовали. Все было разыграно как по нотам. Клятвенные обещания снять с репортера всякие путы, предоставить ему максимум инициативы, и все это подкреплялось крупной денежной суммой. Нет, нет, не в карман щепетильного Александра, а на расходы по организации нового издания. И… Солодов согласился. Не сразу. После определенных колебаний. И даже долгая беседа с Миронычем, самым близким другом (Кировым), человеком, имевшим на репортера очень сильное влияние, ни в чем не убедила его. Да, поколебала, но менять принятого решения он уже не стал: все же очень хотелось попробовать вести самостоятельно большое дело. И непременно добиться значимых результатов. Без Казарова. Без диктата. Без надоевших цензоров. Без набившего оскомину «эзопова языка». Правда, Сергей Киров утверждает, что он, Солодов, слабый политик, но и это дело поправимое… Одним словом, да здравствует новая газета!
Да, правильно говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. Так произошло и сейчас…
Казалось бы, дело пошло очень активно. За неделю запланированный вначале тираж вырос втрое. Стол Солодова был буквально завален телеграммами с поздравлениями и письмами. Сам новый редактор увлеченно трудился дни и ночи. А вскоре… Вскоре пришел человек – доверенное лицо издателя. И откровенно передал Солодову желание магната подготовить общественное мнение, которое призвана формировать новая газета, к оправдательному приговору тех, кто якобы незаконно захватывает землю, более того, нужно было опубликовать статью некого академика из Петербурга о землепользовании; в ней были явно подставные цифры и факты. То есть ему, новому редактору, открыто предписывалось заняться фальсификацией. И тут Солодов проявил настоящее мужество. Он решительно отказался от этих предложений. Шеф поставил вопрос ребром – «или» – «или»… Теперь о компромиссах речи просто не могло быть. Более того, последовали определенные угрозы в адрес Александра Тихоновича. И все равно он не дрогнул.
А как раз в эти дни во Владикавказе произошло страшное несчастье – на папиросно-гильзовой фабрике Лисицианов случился обвал строящегося корпуса. Жертв было много. Весь перекресток Мещанской и Воронцовской улиц был запружен людьми. Они стояли на тротуарах, на мостовой, на штабелях строительного леса, мальчишки висели на деревьях и фонарных столбах. А санитарные повозки везли и везли раздавленных людей… Солодов был взбешен. Всегда считавший себя либералом, сейчас он чувствовал, как бунтарские мысли буквально съедают его. Сдерживать себя он больше не мог. Писал ночью, не отрываясь и не замечая ничего вокруг.
«Наш тихий город потрясен страшным происшествием: рухнул дом, который строили для гильзовой фабрики. Под развалинами погребено более десятка рабочих. Мы лихорадочно ищем ответ на главный вопрос: как могло это случиться, кто виноват в гибели людей?
Гибель рабочих – результат прожорливости капитала.
… До каких же пор каждодневный плотоядный смех капитала будет покрывать предсмертные стоны рабочих!?»
К утру вся статья была готова и на следующий день, 16 апреля, опубликована в газете «Терская жизнь» под названием «Смех и слезы», и в тот же день по приказу помощника начальника Терской области, исполнявшего обязанности цензора, номер газеты со статьей Солодова был арестован. Прокурор Владикавказского окружного суда возбудил дело о судебном преследовании автора статьи и редактора газеты. Вскоре это дело было направлено в Тифлисскую судебную палату. По статье 129 Уголовного кодекса Солодов обвинялся в попытке ниспровержения государственного строя царской России.
Не имея возможности выехать в Тифлис, Александр Тихонович выдал доверенность адвокату на представление его интересов в суде…
А тут еще шеф газеты потребовал в течение трех дней вернуть деньги, выданные недавно на создание «Терской жизни». Казалось бы, вот он – настоящий тупик, цейтнот. Однако владикавказские друзья – Киров, Мария Маркус, Валиевы, Митник, Такоевы – решили помочь Солодову. Они так любили и ценили его! Конечно, прежде всего за неподдельный журналистский талант. Но нет, не только… Порою в свободные часы, когда они собирались вместе, он читал стихи, а потом… пел. У Саши, как они его называли, был очень приятный баритон. Любил он песни широкие, раздольные, грустные. Исполнял их так, что всех брал за душу. А сколько знал всяких историй! Особенно запомнилось почему-то, как чудесно, с каким внутренним надрывом передавал он содержание одного из рассказов своего любимого писателя Гаршина о пальме, которая долго томилась в душной теплице. А затем она макушкой пробила крышу, чтобы умереть на воле. «Вот что нам нужно сделать – пробить крышу», – не раз говорил он. Друзья задумывались… Все это было еще так недавно. А сейчас… Сейчас он, по их мнению, нуждался в их помощи. И она непременно будет! Они сложатся, все найдут, заплатят…
Однако сам Александр Тихонович принял другое решение. Дома в последний раз достал свой дневник и записал: «Пусть, когда на земле не станет творящих зло и живущих его кровавыми цветами, люди не забудут о нас, пришедших в двадцатый век с великими надеждами, и отдадут в руки Фемиды весы правды, добра и справедливости… Жить по чужой указке, быть пресмыкающимся не могу! Не хочу. Не стану…»
Рука его, взявшая браунинг, не дрогнула…
Да, все это было так печально. Сергей Миронович Киров и его жена Мария Львовна Маркус – близкие друзья Солодова – сделали все, чтобы достойно проводить его в последний путь. Сотни владикавказцев, склонив головы, стояли у гроба своего любимого «злобиста».
Да, Одесса, Киев, Екатеринодар… Везде колесил талантливый репортер, наивно мечтая о земле обетованной. Наш Владикавказ ею тоже не оказался…
Никогда Александру Тихоновичу не удавалось найти правдивые слова, устраивавшие цензуру. И «Терская жизнь» – его новое детище – не стала местом, где все сложилось бы иначе. А впрочем, другого и быть не могло. Ему же, автору, очень хотелось свободы слова. И еще лучшей жизни. Для всех своих благодарных читателей-владикавказцев, тех, кого так оберегал, защищал, информировал, кого за годы пребывания здесь так полюбил всем своим большим сердцем он – «злобист» Солодов. С тех пор прошло более века…
Валентина БЯЗЫРОВА,
заслуженный учитель РФ,
почетный гражданин
г. Владикавказа,
лауреат Госпремии СССР