В юности мне очень повезло. На филфаке я училась у образованнейших людей, по-настоящему любящих свое дело. Это были преподаватели старой школы, которые умели не только давать знания, но и (что, на мой взгляд, самое главное) зажигать огонь, называемый жаждой познания.
В.В. Круглеевская была одним из достойнейших представителей филфаковских менторов. Серьезный ученый, талантливый педагог, неутомимый библиофил, она имела удивительную библиотеку. Чего в ней только не было! Подшивки старых газет, стопки журнала «Иностранная литература», наборы самых поразительных, уникальных открыток, альбомы с марками. И атмосфера в ее уютной однокомнатной квартирке была такой располагающей! Часто звучали классические мелодии. Находиться здесь всем было очень приятно. И друзьями Валентину Владимировну жизнь не обидела.
Среди тысяч книг хранились у Круглеевской и воспоминания русских и иностранных путешественников о Кавказе. В этой квартире я и услышала впервые имя Фредерики Фрейганг. Валентина Владимировна сама просила местного художника Лермонтова перевести с французского языка письма о Кавказе этой необыкновенной женщины. Кроме того, у хозяйки хранились и заметки о Фредерике, сделанные М.А. Тахо-Годи – доктором филологических наук, профессором СОГУ.
Письма Ф. Фрейганг. Это незабываемые страницы. Прочитанное сразу поразило меня. Какая интуиция! Какой интерес к жизни незнакомого народа! И при этом незаурядный писательский дар. Здесь и точность, и образность мышления, и завидное умение отбирать факты. Так кто же она – Фредерика Фрейганг?
Во французском словаре анонимных авторов указано, что девичья фамилия Фредерики, написавшей книгу «Письма о Кавказе и Грузии», – Кудрявская. Муж Фредерики служил в Коллегии иностранных дел. На русский лад его звали Василием Ивановичем. Получил степень доктора философии, во время Русско-турецкой войны вел в молдавской армии иностранную корреспонденцию, служил в посольствах Вены и Парижа. Какое-то время он пробыл в Петербурге, сопровождал генерал-губернатора Паулуччи в Тифлис. А в 1812 году был послан в Персию заключать Гюлистанский мир. Потом многие годы семья жила в Италии. Умер Фрейганг в Венеции в 1849 году, будучи там генеральным консулом России.
Книга Фредерики в свое время была очень популярна. Написана она в форме собрания писем к подруге, оставшейся в Петербурге. Вышла в Гамбурге, затем появилась в продаже в Петербурге, Лондоне, Париже. Для нас, кавказцев, должно быть интересно то, что обложка ее была украшена виньеткой, изображавшей дом полковника Казбека в Степанцминде (ныне Казбеги). Со всех сторон он был окружен горами. А еще одна виньетка помещена перед первым письмом – снежная вершина Казбека с юго-восточной стороны. Это вид из дома полковника Казбека: направо – новая церковь, у подножия гор – Терек.
В книге Фредерики 62 письма, и хронологически она включает в себя отрезок почти в четыре года – с 1 сентября 1811 года по 18 января 1815 года. Нашему Владикавказу посвящены четыре письма 1811 года.
Фредерика со своими детьми в ноябре, в непогоду и снег, преодолевает Крестовый перевал в легком экипаже. Затем восемь дней они пережидали непогоду – снег, холод и ветер (письмо №17 от 12 ноября 1811 года). Ее дочери Катерине всего три года, а сыну Андрею нет и трех. На обратном пути дочь Фрейганг заболела и умерла. Ее похоронили в Георгиевске. Это было страшным ударом для родителей. И все же Фредерику это не сломало.
Во Владикавказ семья прибыла в ноябре 1811 года. Вот как автор передает свои впечатления: «Владикавказ – это крепость, которую можно рассматривать как ключ к Кавказу и название которой соответствует ее положению».
Сегодня наш современник свободно путешествует по миру. А тогда, 200 лет назад, надо было обладать твердым характером, чтобы отважиться в зимнее время пуститься в путь через перевал. Тем более что и муж, и комендант Владикавказа уговаривали Фредерику отложить поездку до весны: «Если бы, к стыду некоторых женщин, мое поведение могло бы заслужить похвалу, не адресуйте мне ее. Наш дорогой комендант уже удовлетворил мое мелкое тщеславие по этому поводу. Вместо возражений на мои просьбы он показал мне рукой на этот ужасный Kaзбек, который терялся в облаках. Я ему ответила в том же духе, показав на небо, на своего мужа и на своих детей. Он меня понял и с волнением пожал мне руку… Сочувствие коменданта, выраженное так просто и так трогательно, совершенно развеяло мои страхи» (письмо №12 от 7 ноября 1811 года).
Тогда, 200 лет назад, Россия о Кавказе не знала почти ничего. Это потом о нем напишет А.А. Бестужев-Марлинский, расскажут А. Пушкин, М. Лермонтов, Л. Толстой, Г. Успенский. А пока его по-своему видит Фредерика Фрейганг. Вот как описывает она дорогу из Моздока во Владикавказ: «Степь кишит дикими животными. Захватывающее зрелище – наблюдать, как они сотнями выскакивают, спугнутые казаками, которые ловко убивают их своими пиками» (письмо №11). Но восхищение окружающей природой не исключает постоянного страха матери. А вдруг нападут горцы?! Не все же они мирные (письмо №11 от 6 ноября 1811 года).
Необычно то, что рассказ о личных переживаниях переплетается у нее с объективными фактами. В письмах она повествует о строительстве горной дороги, по которой ей потом еще предстояло ехать до Тифлиса: «Дорога становилась все труднее, я переменила экипаж. Теперь мы с детьми находились в очень легкой коляске. Сопровождавшие меня женщины превратились в амазонок и ехали верхом. Мой муж вместе с почтительным и обязательным комендантом также составляли наш эскорт.
Дорога через Кавказский хребет теперь является шедевром дорожного искусства. Она была почти непроходимой во времена генерала Тотлебена, проложившего этот путь с войсками и артиллерией до самой Грузии. Поразительно, что он смог добраться туда, когда на Тереке было еще 17 мостов, и до того, как были построены различные редуты, которые теперь делают русских хозяевами дороги. Говорят, что тогда были такие места, что без помощи веревки нельзя было подняться вверх на очень высокие и крутые скалы, однако любой осетин прекрасно умел на них взбираться…»
Читая письма Фредерики, поражаешься ее любознательности, умению передавать эмоции, просто и доходчиво рассказывать об увиденном, прислушиваться к мнению других людей, но при этом, не повторяя никого, делать свои выводы. Вот как она описывает нравы, обычаи, природу новых для нее мест: «Между Черным и Каспийским морями расположен Кавказ, жителей которого не принимали в расчет до решения бессмертной Екатерины, распорядившейся признать эти народы. В центре этих, если их можно так назвать, Альп расположена вторая Швейцария, культура которой только начинает раскрываться…
Крайне трудно правильно определить высоту Кавказских гор. Большинство вершин поднимается до облаков. Главные между ними – это вечные ледники с громадными, полностью бесплодными скалами. Другие – если можно так сказать – многоэтажные. Подножие покрыто лесами, средняя часть лишена всякой растительности, а вершина обычно покрыта снегом и льдом… Кавказ – это большой резервуар огромного количества рек, которые текут в разные стороны. Менее высокие горы и ложбины Кавказа – это единственные места, пригодные к восприятию культуры. Жители же высокогорных мест живут только охотой и разведением домашнего скота.
Утверждают, что, по точным подсчетам, на Кавказе проживает около миллиона человек, способных носить оружие, что делает население огромным, если добавить туда женщин и детей. Этот народ образует множество племен, говорящих на разных языках и различающихся обычаями. Но общая черта их характеров – это страстное стремление к независимости».
В четырнадцатом письме Ф. Фрейганг описывает путешествие от Владикавказа до Казбеги. Это уже не пересказ с чужих слов, а собственные впечатления о Кавказе: «Какие мощные громады! Какой величественный вид! Удивление, ужас, восторг – все эти чувства с быстротой сменяются одно другим в этой древней стране черных чар… Среда этих ужасающих скал, висящих в воздухе, и этих пропастей, глубину которых глаз не смеет проследить, поражает воображение и завладевает человеком. Что касается многочисленных уроженцев Кавказа, то они всегда так же разнообразны, так же титаничны, как сама природа…
Вы находитесь у самого подножья этой огромной горной цепи, которая заметна уже из Ставрополя. Вот он, знаменитый Кавказ, обиталище стольких диких народов; на каждой горе может быть шайка разбойников; вот эти стены, столь же древние, как и сам мир, возведенные рукой Создателя между Европой и Азией; эти вечные ледники; этот обширный кабинет естественной истории; эта волшебная лаборатория природы, которую пыталось украсить столькими преданиями детство человечества…
В нескольких верстах от Владикавказа – Балта, первая деревня и одновременно маленькое укрепление, где меняют эскорт и лошадей… К Ларсу дорога становится все мрачнее. Очень часто у нас под ногами – лето со всем своим очарованием, а над нашими головами – зима со всеми ее приметами. Время от времени осетинские села кажутся ласточкиными гнездами, прилепленными к самым высоким вершинам. В долинах видны еще башни, служившие крепостями во времена войн, которые эти народы вели между собой…
Осетины особенно бесстрашны и закалены, как спартанцы. Договариваться с ними – это необходимость политическая. Многие осетины живут мирно, на доходы от своего скотоводства, имея большие стада овец. Эти народы возделывают рис и немного хлеба. Их мельницы (я видела некоторые на Тереке) имеют вид маленьких клеток, неудобных и грубо сколоченных…
На середине дороги от Ларса к Казбеку – Дарьял, маленький форт, где начинается Грузия. Дарьял означает на татарском языке то же, что Дербент на персидском – ворота, поэтому эта дорога через Кавказ есть ворота Кавказа».
Любопытно, что некоторые зарисовки, сделанные Ф. Фрейганг в этом письме, явно совпадают с очерковыми заметками Пушкина из «Путешествия в Арзрум», написанного почти 20 лет спустя – в 1829 году. Сам этот факт тоже говорит об очевидном таланте молодой писательницы, которая, несмотря на свою романтичность и восторженность, сумела увидеть те характерные для Кавказа черты, которые подметил гениальный Пушкин в своем документальном повествовании.
Отечественная война 1812 года задержала и окончание путешествия Фрейганг, и выход ее книги. В последнем, 62-м письме от 18 января 1815 года, написанном ею уже из послевоенной Москвы, говорится, что «Москва, разрушенная Наполеоном, должна возродиться».
В 1815 году семья дипломата вернулась в Петербург. Но письма Фредерики о Кавказе (они были написаны на французском языке) были изданы позже в Европе. А саму Фрейганг люди запомнили не только романтичным автором, не только сентиментальным наблюдателем, но (и это прежде всего!) большим гуманистом, умеющим по-настоящему уважать людей любой национальности, принимать их мир, их культуру, быть человеком толерантным и сострадательным.
Кроме того, во Фредерике угадывался большой талант ученого-этнографа. А это было тоже немаловажно. И как жаль, что об этой замечательной женщине многие до сих пор так и не знают. А ведь она – одна из тех, кто познакомил Россию и Европу с нашей Осетией. Разве это не интересно? Разве ее не должны поставить рядом с теми, кого так часто цитируют наши историки и краеведы: И.А. Гюльденштедтом, Ю. Клапротом, Е. Зичи, В. Потто. И все 62 ее письма пора бы довести до сведения читателей. Мне кажется, это время пришло.
Валентина БЯЗЫРОВА,
заслуженный учитель РФ,
лауреат Госпремии СССР,
почетный гражданин г. Владикавказа