Я с детства не любил овал –
Я с детства угол рисовал…
П. Коган
Он шел уже который день. Передвигался в основном ночью, старался делать это вдоль дорог, чтобы окончательно не потерять ориентир. Но пересекать их не мог: понимал, что это опасно. Направление было одно – на восток, откуда так отчетливо слышалась канонада. Где-то там проходила линия фронта. Места были совсем незнакомые. Западная Украина. Деревни, бывшие помещичьи усадьбы… Их приходилось обходить: кто знает, что там сейчас. Страшно хотелось есть. Хорошо, что кое-где в лесу еще сохранились дикие ягоды. Было холодно – стоял ноябрь. В некоторых лощинах уже лежал снег. Спал в кустах, иногда везло: попадались стога сена. Днем часто прятался в воронках – их здесь после страшных бомбежек было видимо-невидимо. Летный комбинезон изодрался, ботинки почти развалились. Но он упорно шел. И кажется… нет, возможно, это только мираж. А что, если это Самбора – городок Львовщины? Если это так, то третья часть пути позади. А там уже… Может, наши продвинулись вперед, и тогда он наконец дойдет до линии фронта. Только бы скорее. А городок, что впереди, следует обойти проселочными тропами. Сделать это можно разве что ночью. Очень хотелось спать.
Владимир добрался до первой попавшейся полузасыпанной траншеи. Уснул сразу. Но нет, дойти до своих ему было не суждено: его обнаружили бандеровцы – полицаи, оказавшиеся куда страшнее фашистов. Били ногами и прикладами. Потом швырнули в немецкую фуру, долго везли по незнакомым дорогам. В общем, вернули в прежний лагерь, где его, беглеца, после новых жестоких издевательств бросили в карцер. Чуть не погиб от голода и холода. Спасло одно – наступление Красной Армии. Когда бои были уже у Львова и Перемышля, военнопленных (их было более трех тысяч) под усиленным конвоем погнали на запад. Ходили слухи, что их хотят отправить в Германию. По пути эсэсовцы свирепствовали, было видно, что их преследует страх перед расплатой за содеянное. Выбившихся из сил узников пристреливали прямо на обочинах. После очередного бомбового удара, посеявшего дикую панику в конвое, некоторым пленным, в том числе и Володе, удалось бежать. На этот раз он попал к польским патриотам, которые, оказав первую помощь, переправили пилота через линию фронта.
В спецчасти его проверяли тщательно и серьезно. Вчерашний военнопленный писал подробную объяснительную о том, как очутился в лапах врагов. Я читала эти записи. Вся короткая жизнь молодого офицера была в них как на ладони, как в фильме – кадр за кадром.
Большая дружная семья в Алагире. Там Нартиковых знали все. Мужчины из их рода всегда были отважными воинами и добросовестными тружениками, участвовали в боях за Россию в русско-турецких войнах, империалистической кампании, активно строили новую страну. Сестры, два старших брата, любимая мама, которая называла его, младшего из детей, не иначе как Ципу. Летчиком он мечтал стать всегда. Школьником постоянно рисовал самолеты, наперечет знал отважных пилотов. И усиленно готовился поступать в летную школу. Старшие убедили мать, и она скрепя сердце согласилась с выбором сына. И вот, наконец, Орджоникидзевский аэроклуб. Учлет Владимир Нартиков впервые в небе. Наверное, он мог бы собрать мотор «М-11» даже с завязанными глазами, а уже аэродинамика, штурманское дело – все эти дисциплины вообще от зубов отскакивали. Володя бредил небом так же, как его друзья по аэроклубу. Недаром лейтенант А. Мокин, командир звена Краснодарской авиационной школы пилотов, куда в мае 1941-го, накануне Великой Отечественной, попали двадцать курсантов Орджоникидзевского аэроклуба, очень гордился ими: Т. Фардзиновым, Б. Калабековым, 3. Моргоевым, С. Льяновым, С. Бицаевым, Д. Сокаевым, Л. Мамсуровым, С. Осиповым, А. Бондарем, В. Зангиевым, В. Коняхиным и другими ребятами.
Это действительно были удивительные парни. Война рано сделала из вчерашних мальчишек настоящих мужчин. Выпустили их, лейтенантов, по ускоренной программе: фронту как воздух требовались летные кадры. Трое из бывших учлетов стали Героями Советского Союза – Сергей Бицаев, Александр Бондарь и Василий Коняхин. И все другие ребята – «соколы», как их называли, – не посрамили свою честь. Большинство их, служа до последнего дыхания Родине, пали в боях.
Владимир попал в 867-й истребительный авиаполк, задачей которого было прикрытие наземных войск, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. Гвардии лейтенант Нартиков был всегда на виду. О его бесстрашии, виртуозных полетах не раз писала газета «Защитник Отечества». Командование доверяло ему безмерно, отправляя на самые рискованные задания. А сколько раз Володя выручал в боях товарищей по полетам!
И когда в одном из тяжелых боев его самолет был сбит, когда неуправляемая машина начала падать вниз, он думал только об одном: лишь бы не плен! Но территория, на которую пилот спускался с парашютом, выпрыгнув из горящей машины, была вражеской. Едва приземлившись, Володя закопал свой орден Отечественной войны I степени и комсомольский билет, решив где-то отсидеться до сумерек, а потом идти к линии фронта, навстречу нашим наступающим войскам. Но не тут-то было. К нему уже бежали немецкие солдаты. Что было делать?! И вот она – страшная реальность фашистского плена: бесконечные допросы, избиения, мытарства по тюрьмам, лагерь для военнопленных на западе Украины. Кто знает, выжил бы он, больной, ослабевший после всех мучений, если бы не доктор (один из пленных), который помог ему не только встать на ноги, но и подготовить побег.
В который раз Володя вспоминал эту страшную историю. Узники закрывали землей огромную воронку, образовавшуюся от взрыва 250-килограмовой фугаски. Грунт подавался тачками и носилками к краю кратера и ссыпался вниз. И Нартиков воспользовался этим. Он прыгнул в глубь воронки. Земля летела на него сверху. Было тяжело, нечем дышать, но он хорошо понимал: сейчас или никогда! Альтернативы не было. Из добровольной могилы вылез, когда уже наступили глубокие сумерки, и побрел через поле. Как шел? Как прожил более двух недель один на один с холодным лесом без спичек, без куска хлеба, без теплой одежды… Наверное, помогало только одно – огромное желание добраться до наших, чтобы, вновь очутившись в небе, бить врага, гнать его с родной земли.
И вот теперь он у своих, страдания в фашистской неволе остались позади. Спецслужбы поверили пилоту, он был направлен в родной полк, который летал уже на новых истребителях «Ла-7» («Лавочкин-7»). Герой Советского Союза капитан Д. Худов командовал третьей эскадрильей, куда и попал Владимир. Дмитрий хорошо помнил Нартикова по прежней службе. Вот и теперь он увидел в нем надежного, отважного пилота, с которым можно идти на любое задание. Казалось, летчику подвластно все – любые фигуры высшего пилотажа, беспрекословное подчинение каждого рычага своего «Ла-7». В полку лейтенанта Нартикова уважали: товарищи видели его доброту, общительность, открытость, готовность помочь каждому в решении любых проблем. Вот почему у Владимира было немало настоящих друзей-сослуживцев, многие из которых, побывав в ведомых, знали цену отваге и верности своего ведущего.
На всю жизнь Нартиков запомнил первый полет над Германией. Он был в разведке в составе пары. И когда увидел под собой печальный лик, густо покрытый воронками от бомб и снарядов, эту горящую немецкую землю, лишний раз вспомнил слова капитана Дмитрия Худова: «Как прав в фильме новгородский князь Александр Невский: кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. На том стояла и стоит русская земля».
А вскоре с Бригского аэродрома уже в составе четверки Владимир вылетел на так называемую свободную охоту. На одном из участков в тылу врага наши истребители обстреляли вражеский состав с боеприпасами – эшелон буквально взлетел в воздух. За эту операцию Наритков получил очередную благодарность от командования фронта.
Никогда не забывал Володя героический штурм Берлина. Наши истребители прикрывали наземные части в районах городов Шпремберг и Форст, потом 107-й гвардейский авиаполк помогал советским танковым частям, рвущимся к фашистскому логову. Наконец Берлин в жестком кольце. Группировка врага окружена. Она блокируется с воздуха нашими истребителями, которые лишают гитлеровцев возможности снабжать войска воздушным путем.
Свой последний, 166-й боевой вылет Нартиков сделал над Прагой, куда к этому времени был переброшен их авиаполк. Здесь летчики и встретили долгожданный День Победы.
Десять сбитых фашистских стервятников, семь боевых наград, одиннадцать благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. И столько страданий, вынесенных там, в плену… Все это о нем, о Владимире Нартикове.
А в родной Алагир тогда, в 1943-м, пришли на него две похоронки подряд. Сноха Володи, Зарета Дзитоева, учительница, жена старшего брата Мисоста, погибшего в середине войны, понимала: мама будет убита страшным известием о смерти младшего сына. Да и сама она не могла поверить в гибель деверя, которого помнила совсем мальчишкой. И молчала. Страдала, плакала, но все равно ни словом не обмолвилась ни с кем из домашних. А потом, уже в конце 1944-го, получили письмо от Володи. И это было счастье!
Правда, в Алагир Владимир вернулся не сразу: продолжал служить в ВВС Советской армии – он просто не представлял себя вне авиации. Польша, Австрия, Венгрия, Украина… Много работал над собой, повышая летное мастерство, осваивал новые истребители конструкций Яковлева. Более того, одним из первых в части летал и на реактивных «МИГах». Стал командиром эскадрильи, получил звание капитана. Его опыт, нажитый мужеством и кровью, был очень важен для молодых пилотов, поступающих в их полк. А самого Нартикова недаром называли богом авиации. Он и в самом деле был таким. И только тяжелая болезнь вынудила его попрощаться с любимым небом… В блокноте Владимира было немало интересных записей, в том числе и стихи. А эти, написанные поэтом-фронтовиком Михаилом Львовым, он знал наизусть и любил цитировать:
Чтоб стать мужчиной, мало им родиться.
Чтоб стать железом, мало быть рудой.
Ты должен переплавиться, разбиться
И, как руда, пожертвовать собой.
…Готовность к смерти – тоже ведь оружье,
И ты его однажды примени…
Мужчины погибают, если нужно,
И потому живут в веках они.
Думаю, что эти стихи и о нем самом – об отважном соколе Владимире Алексеевиче Нартикове. А многочисленные награды героя, письма его фронтовых друзей, десятки фотографий, летная книжка – все это находится в бесценном семейном архиве Нартиковых, который много лет собирал племянник Владимира – сын его среднего брата-фронтовика Олег Николаевич Нартиков, врач Алагирской районной больницы.
Валентина БЯЗЫРОВА,
заслуженный учитель РФ,
лауреат Госпремии СССР,
почетный гражданин г. Владикавказа