Архитекторы формируют облик города. От того, как они проектируют пространство, зависит наше настроение. Мы часто пишем о дореволюционных архитекторах Владикавказа и почти никогда – о наших современниках. Пришло время исправить эту несправедливость. Очерком о Зауре Губаеве открываем рубрику «Зодчие Владикавказа».
В 1973 году Заур Губаев с блеском окончил архитектурный факультет (мастерская Игоря Фомина) Ленинградской академии художеств и вернулся в Осетию. До перестройки оставалось 14 лет. За этот короткий советский период профессиональной жизни Заур успел многое: работал архитектором в отделе Генплана института «Севосгипрогорсельстрой», затем, через пять лет, стал главным архитектором Владикавказа (тогда Орджоникидзе), был избран коллегами по цеху председателем Союза архитекторов Северной Осетии.
В конце 80-х годов был одобрен закон о кооперации, а позже вступил в силу закон об индивидуальной трудовой деятельности. Изменившийся вектор развития заставил людей творческих профессий менять подходы и встраиваться в новые условия.
О том бурном периоде жизни вспоминает архитектор Владимир Одинцов:
– Сначала появилась система «Архпроект» по типу кооператива: она давала возможность заниматься творческими заказами вне государственных институтов. Потом возникло лицензирование – Союз архитекторов выдавал лицензии на основе предоставленного специалистом портфолио. Затем возникли специализированные лицензионные организации. Позже – так называемые саморегулируемые организации и так далее.
Когда-нибудь историки архитектуры напишут о том, как трудно пришлось зодчим, когда на смену перестроечной романтике пришла меркантильная эпоха первоначального накопления капитала. Творцы оказались один на один в битве с заказчиками, девелоперами, госаппаратом. Архитектор подобен композитору: он излагает свои мысли на бумаге. У композитора всегда есть шанс найти своего дирижера и свой оркестр, а архитектор фатально зависим от строителей. Возможности по защите интеллектуальных прав архитектора в современной России ограничены, ведь архитектура до сих пор не признана на законодательном уровне отдельной креативной отраслью. У некоторых опускаются руки, и они целиком уходят в «бумажную» архитектуру, но Заур Хазбиевич был воином духа: он продолжал действовать здесь и сейчас, жил по принципу героя трагедии «Фауст»: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой…»
Вспоминает архитектор Владимир Одинцов:
– Заур Губаев – мэтр, это шикарный архитектор. Он ногами всю республику знал, обходил ее пешком много раз и изучил, как никто другой. У него много классных работ, много нереализованных проектов. Очень многим молодым архитекторам он дал путевку в жизнь.
Давид Сугаров, архитектор:
– Я рад, что во время учебы в СК ГМИ застал в числе преподавателей Заура Хазбиевича Губаева. Он любил наблюдать, как студенты передавали свои идеи средствами архитектурной выразительности. Это, прежде всего, эскизы, множество эскизов, подготовленных на разных типах, размерах бумаг и калек. «Люблю, когда много калек и можно их пощупать», – говорил он нам. Заур Хазбиевич хотел видеть в каждом нашем проекте концептуальное архитектурное решение, где есть глубокая идея, отвечающая современным требованиям. Например, при разработке общественного пространства в Цее студенты сделали интересные проекты, но преподаватель был неудовлетворен. Сев на стул, он нарисовал эскиз, на котором кровля здания была сделана таким образом, чтобы взору посетителей открывался вид на Полярную звезду. Такую высокую планку он нам задал…
Ирина Торчинова, архитектор (дочь Заура Губаева):
– Отец отговаривал меня идти в архитектуру, говорил, что это не женская профессия. Но в то же время отмечал во мне мужской склад ума и сильную руку. Ему нравился мой характер мышления. Как чертежник я принимала участие во многих его проектах, занималась проработкой конструктива. Это была для меня большая школа. Достаточно было просто находиться рядом и наблюдать за его работой. Работал он ночи напролет. У него были очень сильные ноги (в молодости играл в волейбол). Он не уставал. Его ручная графика уникальна. Ее надо издавать отдельными альбомами. Самой большой удачей своей жизни я считаю то, что мне посчастливилось иметь такой личный пример перед глазами.
Олег Припутнев, архитектор:
– О Зауре Губаеве надо писать книгу. В нашей стране он был один из лидеров по проектированию жилья. Что для меня особенно важно в его творческом наследии, это то, как он искал типологию жилья осетин. Не только фасадные решения, но и внутренние: он искал смыслы, искал структуры. В свое время Заур очень много общался с таким крупным руководителем, как Билар Кабалоев. Билар мечтал спроектировать пространство современной квартиры так, чтобы человек мог жить в нем как осетин. Зауру сначала это пожелание казалось нереальным: одно дело спроектировать такое пространство в частном доме, а другое – в современной многоэтажке. Но постепенно он пришел к выводу, что это возможно. Он, как никто другой, знал и чувствовал культурный код осетин. К типологии осетинского жилья подходил многоаспектно: умел моделировать конкретные жизненные ситуации осетинского быта и в то же время видеть просвечивающее сквозь быт – бытие. На генетическом уровне он понимал знаково-символический контекст осетинской традиционной культуры. Приведу такой пример: все этнографы обращают внимание на то, что очаг у осетин расположен слева от входа в фасадной части дома и ориентирован на юг. Но никто толком не может объяснить, почему. А Заур мог. Увы, мы этого гиганта не услышали…
Хаза Кулова, архитектор:
– Заур Губаев – человек, который научил меня правильно видеть, созидать и чувствовать красоту.
Мадина Тезиева, архитектор:
– Высокообразованный, широко мыслящий специалист: любую идею он мог раскрыть глубоко и оригинально, умел глобально мыслить.
Писать об этом человеке легко и трудно одновременно. Потому что он был графиком, живописцем, скульптором, архитектором, строителем и педагогом в одном лице. Универсальность и многогранность – это отсылка к эпохе возрождения, когда от творцов требовалось гармоничное развитие во многих областях. Умение создавать не только компьютерные модели, но и материальные предметы – это то, чего зачастую не хватает современным архитекторам. Заур мог своими руками сделать что-то из металла, дерева, глины, песка – будь то игрушка, предмет интерьера или сложная строительная конструкция.
Заур Губаев всегда понимал свое предназначение, свою миссию и долг перед Осетией. В миллионных городах архитекторы имеют намного больше возможностей для самореализации и развития. Однако Осетия стала его сознательным выбором. Имея потенциал стать известным во многих столицах, он предпочел отдать свои силы и способности родному краю.
Путь Заура был незримо направляем его отцом, который, обладая феноменальными природными способностями, не смог из-за тяжелейших жизненных обстоятельств получить высшее образование. В 59 лет он умер на дороге между Алагиром и Ардоном. Заур установил там по старой осетинской традиции цырт и регулярно подсаживал деревья. Так и живет на этом месте дороги зеленый островок в память о Хазби Губаеве.
Не буду перечислять все профессиональные награды Заура Губаева – их очень много. Но самой дорогой из них он считал медаль «За преданность содружеству зодчих».
В этом июне будет четыре года, как его нет с нами… Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии!
Мадина ХАЗБИЕВА